Ложь теории прамонотеизма. Фальсификатор Вильгельм Шмидт.

Думаю, читателям, впервые услышавшим термин «прамонотеизм» следует кратко пояснить в чем суть этой теории, и только потом уже перейти к подробному ее рассмотрению.

Итак, ни для кого не секрет, что с самого начала Средних веков, церковь была одной из главных влиятельных сил (а в определенные периоды – наиглавнейшей). Церковь проникала во власть, и ее представители могли отдавать приказы даже королям. Церковь взялась вводить цензуру (это если мягко выразиться) в науку и образование, вследствие чего большинство людей стали представлять из себя запуганных невежд и мракобесов, ищущих все ответы исключительно в Библии и сопутствующих книгах. Инакомыслящих, как еретиков и богохулов, уничтожала инквизиция. А самое главное, что эта структура, существуя за счет мирского общества, ничего не давала обществу взамен, кроме обещаний загробного блаженства. Зато сами представители церкви могли вести праздную жизнь, будучи весьма обеспеченными людьми.

Однако, с начала эпохи Возрождения церковь стала терять свои позиции. Почти уничтоженная наука внезапно оказалась востребованной, и ее открытия все больше и больше выставляли Библию и ее поклонников невеждами. Миряне перестали бояться бога, а вместе с ним и угроз «пастырей». Благополучие церкви оказалось под угрозой. И она, огрызаясь и возмущаясь, все же была вынуждена довольствоваться оставшейся ей ролью – ролью утешительницы слабых душ, грешность которых выражалась в страхе перед смертью и посмертием.

Ближе к двадцатому веку по церкви был нанесен новый удар. С одной стороны археологи и этнографы все чаще сходились во мнении, что идея единобожия, на которой базируется христианство – это позднее нововведение (около 7 века до н.э.), прижившееся по ряду исключительных признаков и ставшее таким распространенным лишь потому, что было в свое время удобно для власти идеей подчинения господам (которые «от бога») и посмертной наградой за земное смирение. Библия оказалась поздней переделкой шумерских, аккадских и древнеиудейских сказок. И люди, где-то с радостным удивлением, а где-то нехотя, признавали: десятки тысяч лет до появления идеи единого бога на земле правило язычество. То самое ненавистное язычество, последователей которого библия требует нещадно уничтожать, не считаясь с полом, возрастом и родством (Исход 32: 27-28., Числа 21: 34-35., Второзаконие 7:27, Второзаконие 13:7-9. и т.п.). А между тем, как выяснялось, вся нынешняя цивилизация базируется целиком и полностью на языческих открытиях и достижениях. Язычники палеолита передали нам навыки обращения с огнем, основу медицины, основы первых ремесел. Язычники мезолита – прирученных животных, оружие дальнего боя, первые суда. Язычники неолита – строительство, литье, ткачество, аграрные навыки. В языческом Шумере были изобретены колесо, флот, армия и школа. А математику, астрономию, двенадцатимесячный календарь и двадцатичетырехчасовое времяисчисление, созданные в языческом царстве мы используем и сегодня. В языческом Египте развивались геометрия, мелиорация и механика, и этот опыт язычников мы не гнушаемся применять в современной жизни. Железо, которого касаются ваши руки – изобретение язычников хеттов, сталь – язычников Индии. Шелковые одежды, которые вы носите, бумага, на которой вы пишете, порох, который лежит в основе современных боеприпасов – наследие языческого Китая. Буквы, которые вы читаете, были изобретены в языческой Финикии, богов которой так боялись авторы Библии. Система законов родилась в языческой Вавилонии, основы современного права – в языческом Риме. А каноны современного искусства напрямую идут из языческой Греции. Это одна сторона новой катастрофы для клерикалов. А вторая заключалась в теории натуралиста Чарльза Дарвина, который доказал, что все организмы эволюционируют от общих предков, и там самым опроверг церковную догму о боге, который создал мир и жизнь в готовом виде за семь дней. После этого единственным возможным компромиссом меж наукой и церковью стала шутка «бог создал обезьяну по образу и подобию своему, от которой потом произошел человек».

Церковь оказалась посмешищем по собственной вине: более полутора тысяч лет она требовала слепого подчинения сборнику плохо написанных сказок, и оказалась вынуждена отвечать за пропагандируемый веками антиинтеллектуализм.

Будучи не в силах больше хватать и сжигать инакомыслящих, смывая «хулу на бога» (а точнее на - далеко не библейский образ жизни священников)кровью, церковь пошла другим путем. С одной стороны, она стала изображать просто доброго дядюшку, который всегда придет на помощь и окажет моральную поддержку. А с другой – искать исследователей, ставящих оскорбление религиозных чувств превыше науки. И вот тут-то и началось самое главное.

Прамонотеизм – это идея, пропагандирующая единобожие, как изначальную религию человечества, превратившуюся в многобожие, якобы при «засорении» религии второстепенными культами. Истинное назначение – удревнить идеологию, пропагандируемую современной церковью, обесценить или приписать своей стороне языческие достижения, восстановить репутацию библии. Первым до этой идеи дошел Эндрю Лэнг. «Признанный религиовед и исследователь мифологий, уважаемый профессор Сент-Эндрюссовского Университета», как с гордостью пишут про него современные мракобесы. Однако, я хотел бы отметить, что этот «признанный религиовед» проявлял себя исключительно в э-э-э-… Как бы помягче выразиться? Короче, проявлял себя в весьма спорных теориях, ставящих под угрозу репутацию любого исследователя. Помимо прамонотеизма, Лэнг еще и создатель теории «сверхнормальных переживаний» людей. Жалуясь на игнорирование наукой этих «переживаний», он требовал, чтобы исследователи религии принимали за аргумент сведенья, полученные через галлюцинации и «ясновиденье». Т.е., говоря грубо, для Лэнга было нормальным получать «объективную информацию» через собственные переживания. Вполне допустимо, что на основе приступа религиозной экзальтации (выражающееся у психически больных людей в виде чрезвычайно сильного, болезненного возбуждения, на первом плане которого выступают быстрое течение идей и распространение раздражения на двигательные центры мозга), Андрейка и «принял информацию» о том, что бог был един во все времена и для всех народов. А дальше – все как завертелось…

Идеи Лэнга подхватил патер Вильгельм Шмидт. «Профессор, имеющий почетные научные степени семи европейских университетов», как про него пишут современные мракобесы. Патер В. Шмидт организовал в Вене целое религиозное направление, деятели которого собирали и систематизировали доказательства вышеуказанной теории. В середине XX века последовало скандальное разоблачение: все этнографические факты оказались сфальсифицированными. После этих событий, от Шмидта и его теорий отказались его собственные ученики. Впоследствии, двое из них – П. Шебеста и К. Клостермаер даже вынуждены были для сохранения лица создать компромиссный вариант – пратеизм, который «уклоняется от проблемы содержания и формы первичной религии, но настаивает, что вера в божественное и устремленность к божественному <…> составляют якобы изначальную сущность человека» («Карманный словарь атеиста»). Ныне клерикалы осмеливаются заявлять, будто ни один ученый не писал об отречении учеников Шмидта, однако их утверждение – грубая ложь: о вышеозначенном событии сообщал И.А. Крывелёв, советский религиовед, библеист, специалист по истории иудаизма и христианства, доктор философских наук и профессор.

А вот теперь подробно остановимся на Шмидте, его методах и идеях.

Начнем с того, что звание профессора и научные степени Вильгельм Шмидт получал не за заслуги перед наукой, а за заслуги перед церковью. Почему-то ни один современный защитник прамонотеизма не указывает, что, например, должность директора Латеранского этнологического музея он получил из рук римского папы Пия XII (того самого, что молчаливо поощрял геноцид сербов в 1941-1945 годах). Да и сама группа Шмидта, занимавшаяся сбором и сортировкой этнографических данных, была практически полностью укомплектована из духовных лиц: церковный сан имели П. Шебеста, В. Копперс, М. Гузинде и прочие. На Венскую школу работали вербисты (члены Societas Verbi Divini, SVD, Общества Слова Божия) и орден иезуитов («Societas Jezy» — «Общество Иисуса»). Про последних, думаю, стоит напомнить: слово «иезуит» стало нарицательным для двуличных людей, поскольку члены упомянутого ордена прославились изощренной казуистикой и умением трактовать в свою пользу.

Так что, как можно судить, наукой в кругах Шмидта и не пахло. Состав – четко религиозные миссионеры, священники и орден, специализирующийся на подтасовках в пользу церкви. Научные звания – церковная липа. Уж не знаю, насколько надо быть тупым или лживым, чтобы отрицать, что подобная группа с вероятностью 100% будет следовать исключительно интересам церкви, а не истины.

Какова была позиция Шмидта? «древнейшие культуры», и прежде всего «экзогамно-моногамная», представленная ныне пигмеями, тасманийцами, юго-восточными австралийцами (хотя и не в чистом виде), отличались, в числе других особенностей, также наличием представления о едином боге, верховном существе, создателе мира и людей; это был чисто моральный образ, лишенный мифологических черт и составлявший предмет религиозного почитания; другие, более грубые формы верования — магия, анимизм, фетишизм и пр. — еще отсутствовали. Более поздние культуры, наслаивавшиеся на эту первоначальную культуру, принесли с собой элементы более низменных и грубых представлений, затемнивших исконный морально-чистый образ бога: это были тотемизм и связанная с ним «солярная» мифология (принесенные «тотемической культурой»), позже — лунарная мифология (принесенная «двухклассовой культурой») и пр. Поэтому почти у всех современных народов, даже у самых отсталых, образ верховного бога выступает не в первоначальном чистом виде, а в смешении с мифологическими чертами. »

На чем основывалась идея Шмидта? Во-первых, на библейской аксиоме, что бог – един, и никаких других богов нет (1-е Павла римлянам 3;29, 1-е Павла коринфянам, 8; 4-6, 2-е коринфянам гл.6:14-17). Во-вторых, на итоге «сверхнормальных переживаний» Лэнга относительно того, что самые первые культы на земле были единобожными. В третьих, теория культурных кругов Гребнера позволила предположить, что возможно обнаружить очаги распространения единобожного культа. А «пигмейская теория» Кольмана позволила предположить, где именно надо искать.

Теперь немного подробнее. Теория «культурных кругов» Гребнера включает в себя довольно много идей. Это и мнение, что всякая вещь или достижение в мировой истории изобретались лишь единожды, после чего они распространялись вокруг места изобретения. Это и теория, согласно которой в определенное время и в определенном месте возникают «культурные круги», границы которых определяются набором различных предметов. Шмидт же довольно сильно исказил эту теорию, что вызвало острое недовольство самого Гребнера и последующую переписку между двумя упомянутыми деятелями. Гребнер считал вою теорию сугобо локальной, применимой лишь к народам Океании, Шмидт же постарался сделать ее «всемирной» (что, кстати, и вызвало разногласие с Гребнером относительно того, какие народы древнее – пигмеи Африки или народы Океании). Этот маневр, кстати, сделал теорию «культурных кругов» в исполнении Шмидта бесполезной, потому что само понятие «культурного круга» подразумевает некие границы, которые невозможны, если говорить о человечестве в масштабах планеты. Далее… Гребнер лишь описывал «культурные круги», Шмидт же старался сравнивать оные по высоте развития. В конечном итоге любомудрствование Шмидта привело его от Гребнеровской эволюции элементов культуры, до культурной эволюции всего человечества. Которая была известна в науке и без Шмидта. Не обошлось у Шмидта и без отсебятины, которая вызывала неприязнь у Гребнера: о том, что древнейшей культурной стадии свойственна моногамия, о предшествовании «отцовского права» «материнскому» и последующем их параллельном развитии и т.п. В общем вмешательство прамонотеиста похерило и без того шаткую теорию. Впоследствии Шмидт пытался опираться на теорию культурных кругов в книге «Культурные круги и культурные слои в Южной Америке», но выдал лишь произвольную подборку и не менее произвольную группировку элементов культуры. Не менее неуклюжей была попытка Шмидта подогнать под культурные круги итоги сравнения языков Австралии (книга «Расчленение австралийских языков»). [Токарев С.А. История зарубежной этнографии].

Согласно теории Кольмана, развитие животных начиналось с малых форм, сменившихся крупными. И наличие «детских признаков» у того или иного вида говорит о большей древности с генеалогической точки зрения. И на этом основании, якобы можно счесть, что пигмеи являются древнейшим народом на земле, являющимся предком всех остальных (или отдельных) народов. Шмидт взял эту теорию как ориентир относительно того, у каких народов следует искать признаки протоединобожия. Хотя и тут он не смог удержаться от переделки: согласно его мнению, пигмеи – не предок народов, а просто ветвь, отделившаяся ранее других [Ю. Л. Мосенкис. Пигмейская цивилизация в дебрях предыстории]. Это утверждение может быть и ближе к истине, нежели Кольмановские измышления, однако Шмидт, обнаружив ошибку Кольмана в одной части теории, поспешил закрыть глаза на несостоятельность оной в целом: патеру позарез нужен был наиболее архаичный народ, имеющий в древних культах признаки единобожия. Сама «пигмейская теория» Кольмана ныне признана несостоятельной после критики Левина М.Г (антрополога, археолога и этнографа, доктора исторических наук и профессора). «Так, особая древность низкорослых вариантов, на которой настаивал Кольман, не находит себе подтверждения в данных палеоантропологии: они неизвестны среди находок донеолитического времени. Специфическая инфантильность типа современных пигмеев и негриллей, которую авторы «пигмейской теории» считают свидетельством большой древности и примитивности их типа, встречается у всех высокорослых расовых групп и, повидимому, объясняется условиями существования в островной изоляции. То, что среди представителей населения Южной Азии почти не встречается следов пигмейского типа, также свидетельствует против его глубокой древности. Таким образом, концепция, согласно которой более высокорослые и волнистоволосые варианты являются потомками низкорослых и курчавоволосых, в настоящее время должна быть отвергнута» - пишут современные исследователи.

Итак, можно судить о том, что теория прамонотеизма венской школы базировалась, помимо библии на трех ошибочных предпосылках – Лэнга, Гребнера и Кольмана. И либо Шмидт с последователями были слишком малообразованными людьми, чтобы разглдеть эти ошибки, либо намеренно искажали факты в угоду благополучия матери-церкви.

Но, посмотрим теперь на частные примеры. Шмидт ориентировался согласно следующей логике: благополучие церкви зависит от состоятельности библии, состоятельность библии должна быть доказана наукой, это раз. Базовым отличием библии является единобожие, Лэнг утверждает, что самые древние культы были поклонением единому трансцендентальному божеству, значит следует найти следы этих культов и через них укрепить авторитет библии и церкви, это два. Гребнер утверждает, что до многих достижений человечество доходило лишь раз в истории, значит истоки первобытного единобожия вполне возможно найти в одной культуре. Только эта культура должна быть много более древней, нежели библейские иудеи, покольку последние слишком молоды, как народ и известны лишь с античности, это три. Кольман считает, что наиболее древними являются культуры, носители которых имеют в генеалогие «детские признаки», и это позволяет конкретно определить, у каких народов надо искать следы единого бога. Это четыре.

И фанатичный патер поскакал выискивать следы культа единого божества у таких народов, как андаманы, семанги, бушмены, тасманийцы, курнаи и пр. Следы культов он выискивал достаточно оригинально. Точнее – методом подтасовок. Ясен перец, что все перечисленные народы пребывали в махровом язычестве и ни одно из их божеств даже близко не напоминало библейских персонажей. Потому Шмидт искал архетип. Согласно библии, помимо единичного своего числа, бог обладал еще одним признаком: он был единственный, кто мог творить. Потому особенно сильно чесалось от внимания патера тем тасманийским и бушменским богам, которые, согласно легендам, что-то создавали в этом мире. Их Шмидт голословно объявлял искомым образом единого бога. При этом он плевать хотел на факты, опровергающие его измышления. «Все мифологические черты, присущие этим образам, Шмидт объявляет наносными, чуждыми им первоначально: они принесены-де «тотемической», «двухклассовой» и другими культурами. При этом зооморфные черты, очень частые в данных образах, Шмидт относит без малейших серьезных оснований за счет якобы «солярной» и «лунарной» мифологии. Но все это абсолютно ни на чем не основано. Напротив, есть все данные считать, что в образе небесного бога переплелись черты древнего фратриального тотема (иногда и сам образ бога парный), элементы мифа о культурном герое, слившегося с образом патрона и учредителя племенных инициаций. Все эти элементы прослеживаются порознь в верованиях наиболее отсталых племен Центральной Австралии, а у более развитых юго-восточных племен они слились воедино.» [Токарев С.А. История зарубежной этнографии].

Если бы Шмидт, например, заглянул в скандинавскую мифологию, у него возникли бы определенные трудности: там человека создает не один бог, а сразу три – братья Один, Вили и Ве. Или в мифологии финнов: солнце и луну творит Илматар (кстати, не БОГ, а БОГИНЯ! Что совершенно не по-библейски!), но небесный свод кует Ильмаринен. Но и среди племен Африки и Океании Шмидту пришлось немало поработать над подтасовками. Например, отголосками культа единого бога он считал культы андаманского Пулугу, семангского Карея, бушменского кузнечика (!) Цанга, тасманийского Тиггана-Маррабуна, бога племени курнаи Мунган-Нгауа…

Например, Пулугу. Андаманский ДУХ бури.

Во-первых, у андаманов не было его культа. Пулугу пытались отпугнуть только во время насылаемых им муссонов. Отчасти, этим он напоминает двенадцать лихорадок из древнерусских поверий: имеются рассказы, описывающие их облик и историю, перечисляются их имена (Невея, Гнетея, Ахоха и пр), но обращаются к ним только при признаках болезни. Тогда их выманивают от больного угощением, лестью и заговорами. Но не сохранилось ни храмов трясовиц, ни следов их культа. Видимо и Пулугу у андаманов был не великим трансцедентальным богом, а мелким божком-карателем, каковым в библии предстает Сатана (книга Иова).

Во-вторых, приписываемая Пулугу история с созданием мира весьма спорная: в одних случаях Пулугу действительно творит мир, в других он появляется уже после создания первого человека – Томо.

В третьих, сам Пулугу в единственном числе не существует: ему равноценен Тараи. В сказаниях Пулугу и Тараи предстают как два муссона – летний и зимний, уступающие друг другу очередь в мире.

Та же история с Кареем у семангов.

Во-первых, у у семангов нет его культа. К нему так же, как и к Пулугу андаманцев обращаются только во время бури (Карей – переводится как «гром, буря»).

Во-вторых, Карей не единичен в пантеоне: имеются еще брат Та Педн и его жена Манои.

Ну, и в третьих, у семангов творцом мира выступает четко Та Педн, а не Карей. Чтобы загладить эту досадную оплошность П. Шебесты, который поспешил выставить Карея аналогом трансцедентального бога, сейчас принято выдавать перлы вроде «да это одно и то же лицо, четких различий не наблюдается и т.п.». Хотя как раз четкие различия наблюдаются: одни – творец мира, но не единый, а имеющий равноправную жену, другой – мелкий божок, которого стараются отшугнуть во время бури. И сам Шебеста (известный как человек, отказавшийся от прамонотеизма после смерти Шмидта), все же имел совесть сознаться: «представления о небожителях у семангов смутны и разноречивы».

Кстати, сам Карей предстает в образе… обезьяны. Ну, как уж тут не вспомнить ту самую знаменитую шутку, про компромисс науки и религии – происхождение человека от обезьяны, которую бог создал по образу и подобию своему.

«Таким образом, представления о существе, отдельном от самого явления природы, крайне смутны. В них проглядывает более древнее отношение к самому явлению природы, наделение его сверхъестественными свойствами. Этого не может скрыть и Шебеста.» - пишет Дмитрий Покров.

Бушменский кузнечик Цанг.

Вот уж в ком миссионеры явно поторопились углядеть библейское божество.

Во-первых, этот кузнечик был не создателем, а прародителем природы. В мифах бушменов у него есть жена-даман, сестра-журавль, сын – мангуст, приемная дочь – дикобраз (последний персонаж, кстати, выставляет Цанга НЕ ЕДИНСТВЕННЫМ прародителем природы).

Во-вторых, в ряде мифов Цанг предстает в образе глупого старика, вечно попадающего впросак. (О.М. Иванова-Казас. Беспозвоночные в мифологии, фольклоре и искусстве). С образом великого трансцедентально-ноуменального бога прамонотеистов это как-то не вяжется. Хотя, если судить по Венской школе и современных ее последователях – глупость является их постоянным атрибутом.

И вот скажите, как этот кузнечик связан с единым богом? Современные сторонники прамонотеизма выдают следующий аргумент: «двойная зоо-антропоморфная природа Высшего существа, связанная с особенностями синкретического архаичного мифологического сознания». Как говорится – и что? Двойная зоо-анотропоморфная природа – это понятно, двусущность. Высшее существо – понятно, это божество (не единое, а любое). Особенности синкретического архаичного мифологического сознания – тоже понятно – особенности двоеверческого древнего сознания, имеющего склонность к изложению мировоззрения через миф. Вот только я в упор не вижу, как это доказывает, что Цанг – образ единого бога. Простым языком это звучит так – двусущная природа некого божества, связанная с особенностями архаичного двоеверия, изложенного через миф. И что это доказывает или объясняет? Связь единого бога с Цангом через эту фразу не прослеживается, некие особенности, которые должны на нее указать – не перечислены. Так что «работать» вышеозвученный прамонотеистский бред может только при одном условии: ЕСЛИ БЕЗ ВСЯКИХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ВЗЯТЬ ЗА АКСИОМУ ПЕРВИЧНОСТЬ ЕДИНОБОЖНЫХ КУЛЬТОВ, и всеми последующими аргументами, как соплями, лепить к этой аксиоме данные этнографов. Вот только гуманитарные науки аксиом не терпят. Нужны доказательства. А с ними у прамонотеистов туго. И фразы, подобные вышеуказанной имеют собой только одну цель: ОБИЛИЕМ НАУЧНЫХ ТЕРМИНОВ СКРЫТЬ ОТСУТСТВИЕ ЛОГИЧЕСКИХ ЦЕПОЧЕК И СОЗДАТЬ У СТОРОННЕГО НАБЛЮДАТЕЛЯ ИЛЛЮЗИЮ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ТЕОРИИ.

Однако, продолжим.

Тасманийский Тигган-Маррабун.

Во-первых, он не бог, а лишь один из множества духов, наравне с Атнату, Тумана, Намма (Раэго-Раппер) и пр.

Во-вторых, образ Тиггана-Маррабуна ввел в пантеон тасманийцев… сам Шмидт! Просто в некоторых сообщениях проскальзывали намеки, что тасманийцы помимо ночного духа Намма (Раэго Раппера) верили в некого дневного духа. «Патер В. Шмидт приложил немало усилий, чтобы сделать из этого дневного духа верховного небесного бога. Он даже истолковывал при помощи филологических натяжек одно из имен какого-то мифического существа - Тиггана-Маррабуна - как эпитет небесного бога: Крайний-Единый-Выдающийся» [Токарев Сергей Александрович. Религия в истории народов мира].

Подобным образом Шмидт действовал и по отношению к одному из патронов племени курнаи - Мунган-Нгауа, уцепившись за перевод этого эпитета «отец нас всех». Хотя в этом случае речь идет не о божестве, а об обожествленном предке. Одном из многих предков и тотемов, которых аборигены Австралии так же называют «отцами».

«Христианские священники с самого начала внушили аборигенам элементы единобожия, а затем сами же истолковали некоторые туземные представления и обряды как проявления монотеизма» - писал профессор Донини о подобных случаях.

Итак, повторю, что мы имеем:

1) Группа Шмидта - религиозные миссионеры, священники и орден, специализирующийся на подтасовках в пользу церкви.

2) Научные звания Шмидта получены за заслуги перед церковью, а не наукой. И «жалование» звания директора этнографического музея из рук папы римского – тому доказательство.

3) Теория прамонотеизма Шмидта базируется на раскритикованных теориях «культурных кругов» Гребнера, «пигмейской» Кольмана и итоге «сверхнормальных переживаний» Лэнга.

4) При изложении и защите собственной теории, Шмидт не стесняется подтасовывать факты, умалчивать о «мешающих» моментах, легко идет на подлог.

5) Как итог, после смерти Шмидта от его теории отказались собственные ученики, а в науке он был справедливо заклеймен, как фальсификатор.

А итог всей статьи: ПРАМОНОТЕИЗМ – ОБЫЧНАЯ КЛЕРИКАЛЬНАЯ ЛОЖЬ, ПОДСОВЫВАЕМАЯ ЛЮДЯМ НЕСВЕДУЮЩИМ С ЦЕЛЬЮ УКРЕПИТЬ ПОЗИЦИИ ЦЕРКВИ, РАСШАТАННОЙ НАУЧНЫМИ ОТКРЫТИЯМИ.

И, вместо постскриптума, немного о современных прамонотеистах, кичащихся в интернетах своей «ученостью» и с презрением поглядывающих на язычество. В свете всего вышеописанного, их упорствование в собственных заблуждениях выглядит подозрительно: либо они банально не знакомы с пропагандируемым ими же материалом, а потому так легко ссылаются на явную фальшивку, либо они ПРЕКРАСНО ОБО ВСЕМ ОСВЕДОМЛЕНЫ, НО ИДУТ НА ЗАВЕДОМУЮ ЛОЖЬ. Ради понта, по велению собственной натуры или ради благополучия любимого мракобесия – это уже им виднее.

Скрытимир Волк