Первое посвящение Волчонка

У наших предков первая смена статуса в семье наступала в пять лет. До того возраста дети разных полов носили одинаковую бесформенную одежду, перешитую из взрослых рубах, имели одинаковые прически и, как предполагается, лишь имена обережные (вроде “Неждан”) или отчества без имен. В пять лет ребенок получал собственную одежду – копию взрослой, ему стригли волосы под “взрослую” прическу и начинали практикой приучать к помощи в хозяйстве.

Не минула эта участь и Дарислава. Насчет одежды и прически ничего менять не пришлось – времена не те, азияты пониманием не страдают. Да и к помощи в хозяйстве Дарислава приучаем уже года два. Потому, знаком нового статуса стало для него получение личного оберега. Постоянного. До этого были мои ножи под матрасом его кроватки, иерограммы, вышитые в изголовье, топоры, сложенные опять же под его кровать. Да была еще временная деревянная плашечка, которую я сделал, когда была вероятность, что сына окрестит в благих целях да за нашей спиной родня, взглядов наших не разделяющая. С выбором оберега я не колебался. Трудно было только найти нормальную роданику: норовили подсунуть то индуистский “цветок лотоса”, то листок другого растения, которому малолетние наркоманы не позволяют превратиться в дерево. И все же получилось разыскать магазин, в котором продавались несколько роданик. Та, что при осмотре скользнула ко мне в руку, и была приобретена.

Но роданика, хотя и хороший оберег, сама по себе не дает права на смену статуса. Потому я изначально поставил вопрос иначе. Дал Дариславу понять, что, оберег может получить лишь тот человек, что знает богов, род, родину, умеет различать добро и зло, знает мистерии рода хотя бы примерно, и готов во всем этом участвовать. Сын честно с нашей помощью штудировал все эти знания. Причем часто ему давалась не готовая к конспектированию информация, а ситуации, которым он должен дать правильную оценку. То, что потом было на “экзамене”, значительно уступает по плотности тем “тренировкам”, по которым я гонял сына до обряда.

Итак, настал его день рождения. С утра дал ему подъем и поволок в “Лесную сказку”. Дело было даже не в традиции проводить почти все обряды на природе. Я счел что для полноценного обряда Дарислав должен совершить напряжный рывок и увидеть снова диких и домашних животных в питомнике, дабы не быть зацикленным лишь на человеческой стороне язычества. Морозец и послеболезненное состояние добавили мне и сыну сложностей, которые, в общем-то, преодолели без особых проблем. В питомнике сын снова игрался со старыми знакомыми и новыми зверьми – лисой, совами, зайцем, кроликом, гладил хасок, мышей, ежей и “карела”. В атмосфере “волчьего домика” и леса он настраивался на нужный лад. Каюсь – я тоже внес немалую лепту, нагнетая обстановку еще с самого начала, за несколько месяцев до обрядов, когда внушал, что оберег обязывает быть сильным, беречь род, не капризничать, все знать, и что очень позорно, если экзамен не будет пройден и придется снова все повторять через три месяца. В тот день я форсировал это внушение. Дарислав должен был ЗАСЛУЖИТЬ оберег, и не просто ЗАСЛУЖИТЬ ЕГО, но и ЗАСЛУЖИТЬ НОВЫЙ СТАТУС СО ВСЕМИ СВЯЗАННЫМИ С НИМ ОБЯЗАННОСТЯМИ.

Все-таки, на опросе Дарислав застеснялся, и поначалу сильно путался. Не настолько, впрочем, чтобы это тянуло на переэкзаменовку. В процессе опроса я еще довольно сильно заострил внимание на теме осознания сыном обязанностей своего нового статуса и готовности их выполнять.

Вечером Дарислава остальные подарки тоже порадовали. Но всей православной родне он, первым делом, сообщал, что “получил оберег Перунский, золотой”. Сдал, как говорится, с потрохами.

Что же, видимо, проникся сын. Подмечаю, что в нем чаще проглядывает основательность, стало чуть меньше детского раздолбайства. В словах и жестах тоже стало чуть больше взрослых оборотов. Видать, для него оберег стал не просто красивой висюлькой или халявным бонусом. Дайте-то боги, чтобы так дальше и продолжалось.

Скрытень Волк